Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу Стейси Шифф «Ведьмы. Салем, 1692» (перевод Марии Леоненко). Эта история началась в штате Массачусетс необычно суровой зимой 1692 года, когда дочь местного священника вдруг стала кричать и биться в конвульсиях.
Спустя год, когда все закончилось, 19 мужчин и женщин оказались мертвы. Спокойная пуританская колония превратилась в сцену, на которой разыгрывались по-настоящему ужасающие события.
Охота на ведьм в Салеме — это последний отголосок Средневековья в наступившей новой эпохе, уникальное историческое событие, которое легло в основу многих фильмов и художественных романов, и, без сомнения, самый знаменитый ведьмовской процесс в мире.
В нем были замешаны и простые жители, и известные политики Новой Англии: беда не обошла стороной никого — даже священник не избежал виселицы.
Все ополчились друг на друга: соседи обвиняли соседей, родителей, детей друг друга.
Что же это было — пережиток средневековых гонений, объявший весь город массовый психоз? Стейси Шифф, выдающийся историк и блестящий рассказчик, лауреат Пулитцеровской премии, приоткрывает завесу тайн, на протяжении нескольких столетий окутывавших Салем.
Впервые обстановка, сложившаяся в штате Массачусетс в конце XVII века, исследуется настолько глубоко и подробно, а преследование ведьм воссоздается настолько полно и психологически точно.
В талантливом изложении Шифф салемские события предстают перед читателем настоящим детективным расследованием, одинаково важным для науки и увлекательным для широкого круга читателей.
Предлагаем прочитать фрагмент книги. Что именно представляла собой ведьма? Любой житель Новой Англии в XVII столетии мог дать ответ.
Несмотря на взаимную враждебность, Хэторн и Корвин, официальные лица в суде, обвиняемые и обвинители — все представляли себе одинаковую фигуру, такую же для них реальную, как февральские наводнения, хотя и бесконечно более вредоносную.
Прямо или косвенно их представление основывалось на трудах Джозефа Гленвилла, выдающегося английского академика и натуралиста.
Этот выпускник Оксфорда, обладавший неоспоримым авторитетом, совершенно точно доказал существование ведьм и колдовства. Вот его определение: «Ведьма — та, кто делает (или предположительно делает) странные вещи, выходящие за известные рамки искусства и обычной человеческой природы, путем заговора со злыми духами».
Сотрудничество с последними давало им силу, чтобы превращаться в кошек, волков, зайцев.
Они питали особую любовь к желтым птицам. Ведьмаком мог быть и мужчина, но намного чаще встречались ведьмы-женщины.
Английская ведьма обладала целым демоническим зверинцем помощников (так называемых фамильяров): ее могли сопровождать кабаны, черепахи, ласки. Предпочтение отдавалось кошкам и собакам, но всеобщими любимицами были жабы.
Литература о колдовстве так и кишит этими земноводными: жабы сожженные, взрывающиеся, танцующие, стонущие, домашние, наполняющие собой горшки, рождающиеся у людей, скрывающие в себе кошек.
Шестнадцатилетняя служанка, уронившая толстую жабу в хозяйский кувшин с молоком, донесла до своих работодателей весьма недвусмысленное послание, как и намеревалась.
Ведьма несла на своем теле знак, указывающий на сверхъестественную связь с нечистой силой. Эти знаки могли быть синими или красными, принимали выпуклую или вогнутую форму.
Они могли напоминать сосок или укус блохи. Они появлялись и исчезали. В принципе за ведьмину метку засчитывалось любое темное пятно на коже, но особенно разоблачительными представлялись отметины в области гениталий.
Как Титуба, ведьма подписывала контракт своей кровью, и он навеки связывал ее с господином, которому она отныне клялась служить.
Дьявол нанимал «персонал» с помощью индивидуализированного подкупа. Колдовство обычно передавалось по наследству, по материнской линии. И хотя сила ведьмы была сверхъестественной, преступление она совершала против религии.
Никто не сомневался, что она обязательно запнется во время чтения «Отче наш», ведь это анафема дьяволу.
Она насылала чары с помощью заклинаний или мазей — плохие новости для Элизабет Проктер из Салема, служанка которой вскоре сообщит, что ее хозяйка всегда держит под рукой пузырек с неким отвратительно пахнущим зеленоватым маслом.
Чтобы колдовать на расстоянии, ведьма использовала специальных куколок — это их констебль Херрик искал в посудных шкафах Осборнов и Пэррисов.
Вы спросите, какая связь всего этого с дикими конвульсиями салемских девочек? Любой англичанин точно знал, как выглядит колдовское воздействие. В соответствии с правовым справочником, к которому обращались тогда в Салеме, оно проявлялось бессмысленным трансом, параличом конечностей, припадками, клацающими или гротескно кривящимися челюстями, пеной изо рта, зубовным скрежетом, сильной дрожью.
Автор книги дает и кое-какие важные советы: например, обнаружив подобные симптомы, обратитесь к врачу, прежде чем обвинять соседа.
Ведьмы беспокоили Новую Англию с самого ее образования.
Они топили быков, заставляли коров подпрыгивать на метр в высоту, швыряли в огонь кастрюли, таскали сено с телег, заговаривали пиво, гремели ведрами и пускали чайники в пляс.
Они запускали в полет яблоки, стулья, тлеющие угли, подсвечники и удобрения. Они создавали немыслимых бестелесных существ: однажды это была голова мужчины и белый кошачий хвост, а между ними — пара метров пустоты, прямо Чеширский кот за пару столетий до Льюиса Кэрролла.
Надо добавить, что в колонии имелось немало питейных заведений.
Город Салем снабжался особенно хорошо: там работало пятнадцать таверн, то есть по одной на каждые восемь десятков мужчин, женщин и детей1. Ведьмы то привораживали жертв, то выводили их из строя.
Внезапно Хэторн спросил, знает ли Титуба что-нибудь о сыне судьи Корвина. Скорее всего, хотел выяснить, не она ли изувечила хромого девятилетнего мальчика, хотя были и другие кандидаты: Корвин в течение короткого времени одного за другим похоронил трех сыновей.
Ведьмы могли находиться в двух местах одновременно и не промокать под дождем.
Они беззвучно ходили по гнилым доскам, прибывали на место слишком скоро, угадывали содержание нераспечатанных писем, ткали подозрительно тонкий лен, делали непривычно хороший сыр, знали секреты отбеливания тканей, чуяли ложь, выживали в падениях с лестницы.
Ведьмы были ворчливыми, вздорными, непокорными, или необъяснимо сильными, или непостижимо толковыми.
И конечно, часто совершали непростительный грех: имели больше ума, чем их соседи, — это, например, предъявил в 1656 году бывший пастор третьей из повешенных в Массачусетсе за колдовство женщин.
В сравнении со своими европейскими коллегами новоанглийские ведьмы были довольно скромны, а проделки их ограничивались обыденной жизнью. Они специализировались на мелких пакостях в хлеву и на кухне.
Когда местная колдунья нарушала законы природы, эти законы в основном касались сельского хозяйства. У нее было слишком мало таланта, чтобы вызвать грозу или засуху, она ни разу не наслала на Бостон чуму и не спалила город2.
Другое дело континентальные ведьмы. Они ходили на руках. Длили беременность до трех лет. Переворачивали лица своих врагов вверх тормашками.
Совершали международные перелеты. Приезжали на вакханалии в лесную чащу на гиенах. Похищали младенцев и мужские гениталии. Фамильярами им служили ежики.
У массачусетской же ведьмы фамильяры — которых она, как мать, кормила грудью, — были сравнительно неэкзотичны. Она не отлучалась слишком далеко от дома. И даже в своих прегрешениях оставалась пуританкой: редко блудила с дьяволом3, а посещая по ночам мужчин, в основном любила сворачивать им шеи.
До 1692 года новоанглийская ведьма редко летала на тайные собрания, это чаще случалось с ее сестрами в Скандинавии и Шотландии.
В Новой Англии знали толк в веселых бесчинствах, однако ничего такого не происходило на шабашах: там практически не было разврата, танцев или соблазнительных лакомств, да к тому же проводились они при свете дня.
1 После тяжелого разговора с губернатором, во время которого Инкриз Мэзер утверждал, что за полгода средний североамериканец выпивает больше, чем средний англичанин за всю жизнь, он записал в дневнике: «Неудивительно, что Новая Англия стала ведьминой добычей: голова-то у нее в алкогольном угаре».
Примерно тогда же его сын жаловался, что каждый второй дом в Бостоне — пивная.
Пастор Салема разделял его озабоченность. Приезжий, желавший заклеймить пуритан Новой Англии как ханжей и лицемеров, обнаруживал, что это «самые горькие пьяницы» с затуманенными к концу каждого дня мозгами, но при этом не потерявшие способность фонтанировать цитатами из Писания.
Все преувеличивали — хотя и с разными целями.
Тем не менее крепкий сидр был в Новой Англии XVII столетия не менее обыденной деталью повседневности, чем вера в ведьм.
Как заметил один современный историк, «пуританин, вздрагивавший при виде бокала пива или вина (или при мысли о нем), не говоря уже о более крепком спиртном, не жил в колониальном Массачусетсе».
2 Однажды в Новой Англии почти удалось с помощью колдовства потопить приписанный к Барбадосу корабль. Но колдовал мужчина. 3 Новоанглийскому пастору претила сама мысль о возможности подобного эротического контакта, даже когда ведьма в нем сознавалась.
В нескольких таких случаях Инкриз Мэзер утверждал, что это дьявол внушил ей ложные воспоминания.
Якобы несчастные женщины просто галлюцинировали.
Рубрика: Основные новости. Читать весь текст на polit.ru.